Прослушать аудио
Коллеги канала «Мир чужими глазами» начитали и опубликовали этот текст — за что им большое человеческое «Спасибо!» Если слушать удобнее — вот ссылка:
Когда мы говорим «люди с инвалидностью», мы тяготеем к социологическому подходу к инвалидности. Я не просто «инвалид, потому что слепой», а человек, одной из характеристик которого является инвалидность. Причём, инвалидом меня делает не слепота, а различные барьеры, которые мешают мне эффективно взаимодействовать с обществом. Короче, я выпускник МГУ, бизнес-тренер, стендапер и да, человек с инвалидностью.
«Всё начинается со взгляда»
Я выхожу в мир, и на нынешнем этапе развития российского общества люди воспринимают меня через призму инвалидности. Эта идентификация иногда даже превалирует над половозрастной.
Приведу характерный пример. Учась в Университете, пришёл на пару английского, а девочки переставляют в семинарской аудитории парты. Естественно, предлагаю помочь: «Нет-нет. Сиди-сиди – мы справимся!». Больше, чем уверен: Если бы там присутствовал любой из моих одногруппников (даже самый хилый), его точно впрягли бы в дело. Ну а раз парней нет, приходится девчонкам самим заниматься мужской работой…
Проблема как раз в том и состоит, что для окружающих я часто даже не «молодой человек», а просто – «слепой» и всё на этом.
У общества, которое видит слепого, есть только два варианта отношения: негативно дискриминировать, т.е. ограничивать возможности, либо позитивно дискриминировать, т.е. предлагать преференции.
Дискриминация осталась в прошлом, не так ли?
Не так. Вот недавний пример самой что ни на есть «негативной» дискриминации – моя попытка приобрести абонемент в фитнес-клуб. Он расположен в самом центре Москвы – максимально близко к моей работе. Руководство клуба было готово _разрешить_ мне посещать это славное учреждение исключительно в сопровождении зрячего ассистента мужского пола, для которого необходимо приобрести собственный абонемент. У директора клуба возникли «обоснованные опасения» в том, что я (своим присутствием и неосторожными действиями) могу нанести ущерб другим посетителям. Это может повлечь за собой отказ других посетителей («с гораздо более дорогими абонементами») от услуг клуба.
Теперь в цифрах. Один абонемент стоит 45 тыс. руб., а мне нужно ещё оплатить абонемент моего сопровождающего и время, которое он потратит (не занимаясь, а помогая мне) в фитнес-клубе. По моим прикидкам, получалось что-то около 150 тыс. руб., т.е. мой здоровый образ жизни примерно втрое дороже Вашего.
Как бы «Равные возможности»
На практике дискриминация может выглядеть и достаточно затейливо. Я сижу в кафетерии магазина, который, разумеется, открыт для всех. Никаких ограничений слепым покупать здесь продукты нет. Цену товаров (в отличие от фитнес-клуба) никто не завышает. Вопрос: «Можно ли считать, что в этом — лучшем из магазинов – всем покупателям созданы равные условия и у всех равные возможности?»
На мой взгляд, не вполне, т.к. тотально незрячий человек не может без посторонней помощи приобрести продукты в магазине самообслуживания. И вот есть Вы и я: Вы – можете, а я – нет. Как Вам кажется, мы в равных условиях?
Для того, чтобы реально выровнять мои возможности, т.е. чтобы я смог самостоятельно купить салат в местной кулинарии, нужны дополнительные инструменты обеспечения доступности (например, администратор зала, который встретит у входа, поможет выбрать товар и проводит меня к кассе). Если такие инструменты отсутствуют, я продолжаю оставаться не полноценным Клиентом, а представителем дискриминируемого меньшинства.
Может ли дискриминация быть позитивной?
Называться – может, а вот быть?.. Формально говоря, позитивная дискриминация – это благоприятные условия (преференции, льготы), которые получают представители социально незащищённых групп просто потому, что они все такие социально незащищённые. Если вернуться к нашему примеру с магазином, то позитивная дискриминация – это скидка в 20% на все товары, если их приобретает слепой.
В окружающей нас российской действительности есть и более жизненные примеры. В 2002 году я поступал в Московский Государственный Университет на Факультет Государственного Управления. Сдавал, как все абитуриенты, четыре письменных экзамена, но чуть-чуть недобрал до проходного балла. В то время существовала льгота на поступление для инвалидов (о «людях с инвалидностью» тогда ещё никто не говорил): моя задача была не провалить ни один экзамен. Я поступил по льготе, немного потерзался совестью, «заняв чужое место», но в итоге окончил ВУЗ с двумя «Красными» дипломами.
Если бы не позитивная дискриминация, т.е. льготы при поступлении, я бы МГУ не закончил, т.к. платное обучение точно не потянул.
Вывод отсюда простой: принципиальный отказ от позитивной дискриминации при отсутствии механизмов реального выравнивания возможностей сильно осложнит положение людей с инвалидностью: «Никаких тебе, парень, МГУ».
«Клеймим позором США – родину позитивной дискриминации!»
В первой половине 90-ых годов прошлого века Государственный Департамент США начал реализовывать программу студенческого обмена FSA FLEX. Подростки из стран бывшего СССР на конкурсной основе получали возможность прожить учебный год в приёмной американской семье (которая, кстати говоря, никаких денег за это не получала).
По словам её организаторов, они в какой-то момент обратили внимание: из 1000 приезжающих пост-советских студентов по обмену не было ни одного инвалида. Вместо того, чтобы успокоить сердце мыслью: «Советский народ – самый здоровый народ в мире!», они начали проводить свои отборочные конкурсы в школах-интернатах для детей с инвалидностью.
Если на базе твоего интерната проводится отбор в Штаты, а тебе почти персонально рассказывают о том, что тестовые задания распечатаны по-брайлю или заменены аудированием – чего ж не попробовать?.. Мне удалось пройти тесты только с третьего раза и новый 2000 год я встречал в пригороде Чикаго.
Почему-то мне до сих пор не приходил в голову вопрос: «Были ли результаты моих тестов хуже, чем у моих зрячих сверстников?..». Вспоминая мой интернатско-пятёрочный уровень английского и не очень впечатляющую степень «реабилитированности», наверное, да: до среднего балла «по больнице» я мог и не добрать.
Зачем всё-таки нужна позитивная дискриминация?
Мы смотрим на статистику и понимаем: «Странное дело, почему-то среди государственных и муниципальных чиновников совсем нет людей с инвалидностью».
«А зачем они там нужны?» — спросите Вы.
Дело в том, что сейчас проблемами людей с инвалидностью занимаются зряче-слышаще-ходячие чиновники. Они, естественно, проблем инвалидов не понимают и адекватных решений предложить не могут. Чтобы бюджетные средства расходовались эффективно, т.е. вложенные деньги действительно решали проблемы людей с инвалидностью, среди лиц, реализующих ту же государственную программу «Доступная среда» должны быть чиновники с инвалидностью (точно также, как и в администрации Президента, Федеральной Налоговой Службе, Министерстве связи и массовых коммуникаций и вообще везде).
Проблема осознаётся и Д.А. Медведев говорит М.А. Топилину: «Действительно, такие люди (люди с инвалидностью – прим. Ред.), вполне вероятно, будут работать лучше, чем многие другие, и подавать даже пример» (см. стенограмму встречи Премьер-министра с общероссийскими общественными организациями инвалидов от 21 ноября 2018 года). В общем, предпринимается попытка проблему отсутствия чиновников с инвалидностью побороть.
Побороть её можно двумя способами. Способ первый – реалистический: позитивно дискриминировать, т.е. объявить квоту: «На каждые сто чиновников должны быть два-три-пять с инвалидностью». Как сказал классик: «Не гунди и не перечь, а поди и обеспечь».
Способ второй – фантастический: создать всем равные условия для того, чтобы разные люди могли становиться чиновниками. Не смотреть на инвалидность, на пол и социальные характеристики человека, а смотреть на профессиональные качества соискателя. На текущий момент это трудно вообразимо, поскольку, напомню, созданием равных условий для инвалидов в нашем благословенном отечестве занимаются люди без инвалидности, т.е. условно здоровые…
Получается, позитивная дискриминация – это хорошо?
Не совсем. Даже если к существительному «дискриминация» добавить со всех сторон положительное прилагательное «позитивная», это социальное явление всё равно останется негативным. Проблема коренится в том, что и в случае ограничения возможностей, и в случае преференций человек воспринимается именно как инвалид. Мне будет очень трудно преодолеть рамки инвалидности и стать в Ваших глазах хотя бы «молодым человеком».
Быть слепым в глазах окружающих плохо не само по себе: всё дело в стереотипичных представлениях, не вполне адекватных эмоциях и шаблонных реакциях.
Недавно ходил с девушкой за продуктами. Вдруг, подходит женщина и протягивает пакет с сосисками: «Возьмите, пожалуйста, покушайте…». Обычная добрая женщина, увидела слепого и захотела помочь. Отбиться не удалось: поблагодарили и, расстроенные неуместной жалостью, скормили весь килограмм соседской собаке.
Резюме или «Маятник Попко»
Отношение общества к людям с инвалидностью очень похоже на маятник. Сначала мы сбрасываем дефектных со скалы или хотя бы стерилизуем: «Нация должна быть чистой!». Потом перестаём замечать: «Пусть себе живут, лишь бы другим не мешали». Затем понимаем: «Разнообразие – залог развития». В перспективе придём к выводу: «Развитие требует создания условий». Впрочем, последняя мысль – это уже не про инвалидов. Это, например, про соответствие личных и профессиональных качеств требованиям профессии (для выстраивания той же иерархии компетенций). Человек сначала воспринимается как средней руки программист, а потом уже как мать троих детей, перемещающаяся на инвалидной коляске.
Есть у меня подозрение, что прямо «здесь и сейчас» мы (современное российской общество) не можем себе позволить отказаться от позитивной дискриминации. Если из ста процентов директоров супер-маркетов будет сколько-то человек с инвалидностью, процесс создания равных условий для всех покупателей будет развиваться не в пример успешнее. Если сейчас для того, чтобы человек с инвалидностью стал директором магазина, нужно незначительно снизить входные требования, возможно, это стоит того.
Правда, возникает вопрос границ: «А если человек с инвалидностью, ставший студентом или директором магазина по квоте, не справляется со своей работой? Может, и в этом случае стоит немного снизить требования?» На мой взгляд, нет: нерадивых студентов нужно отчислять, а некомпетентных директоров – увольнять, параллельно пытаясь найти других соискателей с инвалидностью и реализовывая меры точечной поддержки (например, курсы повышения квалификации, повышение доступности программного обеспечения и т.д.).
А как же всё-таки равные возможности?
Я воспринимаю позитивную дискриминацию исключительно как инструмент для создания равных возможностей проникновения в ту или иную сферу. Как только люди с инвалидностью смогут самостоятельно поступать в те же школы и ВУЗы, посещать все подготовительные курсы, работать с тем же программным обеспечением, совершать покупки в тех же магазинах, обоснованно претендовать на трудоустройство в любые компании, позитивную дискриминацию нужно будет запретить законом (а заодно и отменить пенсии по инвалидности).
Сейчас нам нужен социальный «костыль» в виде формального запроса на студентов, чиновников, управленцев с инвалидностью, поскольку разнообразие – залог развития. Конечно, тот факт, что мне сделали скидку из-за слепоты, будет слегка омрачать радость моих побед (а заодно и остро стимулировать к новым), но лучше скормить килограмм ненужных сосисок соседской собаке, чем гордо сдохнуть с голоду, не так ли?..